Секреты шахтёрского сленга: почему горняки ездят на козе или бабе Лене, а бобик сдох

  

2022 год объявлен президентом России годом народного искусства и нематериального культурного наследия России, частью которого безусловно являются языковые наречия народов, населяющих нашу большую страну. К чему вполне можно отнести и особый шахтёрский говор.

Читать со словарём

«Он подогнал пустые вагонетки под погрузку, насыпал в торбу ячменя для полуслепой лошади, и сам, достав из ниши спрятанный тормозок, тоже решил подкрепиться. Разложив на куске породы пару картофелин, кусок хлеба, луковицу и завернутую в бумажку соль, он собрался было начать свою немудрящую трапезу, как вдруг услыхал дикий, полный ужаса и отчаяния крик. Мимо, к лаве, промчался десятник, потом пробежали рядом работающие взрывники. Бросив свой тормозок, побежал по темному штреку и он сам. Никем не замеченный, нырнул под берму и пополз по забою туда, где метались, как светлячки в ночи, шахтёрские лампочки».

В этом отрывке из романа Петра Лебеденко «Чёрные листья» содержится множество слов с шахтёрской спецификой, которые не вызывали вопросов у шахтинцев времён работающих на территории города угольных предприятий, потому что в каждой семье, как минимум один человек был связан с шахтами. Теперь же явно не хватает словаря, чтобы перевести с шахтёрского на русский.

Самое известное слово шахтёрского говора – «тормозок». Как видно из вышеизложенного, это набор продуктов, которым «перекусывали» в шахте. Обычно это были бутерброды с салом.

Лава – подземная горная выработка. Лавой её стали называть первые углекопы, выходцы из русских деревень, где лавами называли узкие скамейки, поставленные вдоль наружной и внутренней стены домов. Скамейки эти были низкими, и на них приходилось сидеть, уперев колени в подбородок. Точно в таком же положении шахтёры работали в забое перед стенкой пласта. С тех пор длинные забои продолжают называть лавами.

Забой – поверхность отбиваемой горной массы.

Штрек – это тоже подземная горная выработка, горизонтально расположенная.

Упомянутый десятник – мастер, который следил за определённым участком рудника. Его ещё называли просто «горняк».

Взрывников часто по-старинке называли запальщиками. А всё потому, что когда-то взрывники пользовались бикфордовыми шнурами, которые запаливали. 

Выпалом называлась взорванная порода.

Берма – вспомогательная горная выработка.

Любопытно, что в одном городе на разных шахтах существовали свои особые термины, понятные лишь старожилам. Новенькие, пришедшие даже с соседнего рудника, вынуждены были уточнять, правильно ли они понимают начальника, посылающего, например, в кайбашу – то же самое, что и кильдым (а в переводе на более понятный язык – склад). Кладовщик в таком случае именовался «кайбашистом» или «кильдымщиком» соответственно.

Поддыра – лом, вага – рычаг, а важить, значит что-то поднимать.

«Пустить орла» – упустить сорвавшуюся вагонетку, которая летит под уклон и всё крушит на своём пути. Очень страшное дело, ведь невозможно предугадать, куда она «прилетит». 

«Коза» имеет несколько значений. Первое – обычным вагонеткам срезали верх, оставляя торчащие по бокам части, которые напоминали рога. Делалось это для того, чтобы транспортировать длинномерные грузы.

Второе значение «козы» – вагонетка, в которой по уклонным стволам возят людей.

В своё время среди шахтёров ходил анекдот, выдаваемый за быль. Якобы у студента-практиканта, впервые попавшего на шахту, спросили, почему шахтёров возят на «козе»? Практикант, почесав затылок, ответил вопросом на вопрос: «Потому что осёл не прошёл?»

«Баба Лена» – ленточный конвейер. На нём иногда также передвигались шахтёры. Тогда говорили: «Ехали на бабе Лене».

Были и совсем уж экзотические термины, например, «лимонадка». Означал он канат. Как предположение, когда-то канат изготавливали из растительного волокна – копры, доставляемого из далёких жарких стран.

«Бобик сдох» - означало серьёзную поломку проходческого комбайна.

Во время вынужденного простоя шахтёры балагурили, травили байки. Среди них были такие рассказчики, о которых ходили легенды.

Весёлые ребята

На одной из старейших шахт нашего города работали два кума: Рома Худоба и Володя Редкозуб. Несмотря на свои фамилии, ребята были крепкие, что называется кровь с молоком. Но дисциплинированностью не отличались. Правда, выгнать их за многочисленные прогулы не могли, так как оба были многодетными отцами. Знамениты они были своим умением рассказывать совершенно невероятные истории, причём придумывали они их буквально на ходу.

- А помнишь, кум, как мы ездили на прошлых выходных на рыбалку? – начинал Худоба.

- Конечно помню, знатная была рыбалка! – охотно отзывался Редкозуб.

- Поехали мы, значит, на ЗИЛе. Ехали, ехали …

- И задавили собаку.

- Угу. Насмерть.

- Жалко собачку, но делать нечего. Погрузили её в кузов.

- Приехали к речке, тут собака и пригодилась.

- У нас в кузове доска была. Мы её одним концом в реку спустили, а второй в кузове оставили, положили на верхний конец доски собачку и полили её водичкой.

- Да. Запах по воде до раков дошёл, и они полезли.

- Прямо по доске вверх, в кузов машины!

- Первый-то рак просёк, что что-то не то, остановился, а другие напирают на него.

При этом оба кума изображали ползающих и толкающихся раков.

- Так и набрали полный кузов, - заканчивали они свой рассказ уже под общий хохот.

Другая история также имеет отношение к рыбалке, но произошла она на самом деле, и оставила свой след в виде одного конкретного городского названия.

Вошёл в историю

Однажды Рома Худоба поехал на мотоцикле рыбачить в Ягодинку. На берегу не было ни кустика, ни деревца, где можно было бы укрыться от палящего солнца, но место было хорошее. Рыбалка оказалась удачной, назад он возвращался усталый, краснолицый и с полной люлькой мотоцикла. Особенно много было раков.

На фото: Богатый улов сулил приятный вечер.

Недалеко от поворота на Новостройку мотоцикл Худобы сломался. Обидно, почти доехал до дома, и тут такой «сюрприз». Рома никогда не унывал. Он закатал рукава и стал чинить своего «железного коня». Это заняло не так уж много времени, но парень сильно вымазался. Показываться жене и малолетним детишкам в таком виде не хотелось. Рядом с тем местом, где заглох мотоцикл, имелась канава, которая шла вдоль дороги на дачи. Вокруг неё росли камыши, а в канаве была вода и даже водилась рыба. Местные мальчишки частенько бегали туда с удочками, правда, выловленная рыба была страшна: то без глаз, то наоборот, чересчур пучеглаза – рядом находилась какая-то база, где хранились сельхоз удобрения, и, вероятно, оттуда происходила утечка химикатов. Худоба рискнул выкупаться.

Оказалось, что канава довольно глубокая. Рома освежился и благополучно смыл грязь. Когда он вернулся к своему мотоциклу и собрался одеться, то заметил «родной» автобус с коллегами, едущими на смену. Не заметить его было трудно. Этот автобус ездил всегда битком набитый, из окон без стёкол выглядывали шахтёры в грязной рабочей одежде. На этом автобусе шахтёров возили к дальнему стволу, который находился в поле.

Недолго думая, Худоба прихватил несколько раков из люльки и забрался опять в камыши, откуда картинно вышел, когда автобус поравнялся с ним.

- Худоба, здорова! Ты чего там делаешь? – закричали коллеги.

- Раков ловлю, - Рома показал несколько штук, будто бы только что пойманных в канаве.

- Мы тоже так хотим! – зашумели шахтёры и потребовали от водителя остановки.

- Вот здорово, что мы тебя встретили, - радовались они, - сейчас наловим раков и пойдём в «Голубой Дунай». (так в народе называлась пивная на кольце, где разворачивался трамвай №1).

Надо ли говорить, что ничего кроме лягушек они не поймали.

На фото: На мотоцикле с люлькой было удобно ездить на рыбалку.

Рома хотел под шумок уехать, но не тут-то было. Мотоцикл предательски не заводился. Раздосадованные коллеги устроили Худобе расправу. Вместе с богатым уловом шутник привёз ещё пару фингалов, а ручей, протекающий в той канаве, с тех пор среди местных жителей зовётся Худобыной речкой.  

Подготовила Александра ЗАЙЦЕВА