Насилие и интриги в городском управлении Шахт 110 лет назад

Гласные Александровск-Грушевской думы иногда попадали в скандальные истории.

Мачеха – зверь

10 февраля 1914 года в Новочеркасском окружном суде слушалось дело об истязании шестерых детей в семье Якущенко. Сам факт истязания был установлен за год до этого и сильно взволновал грушевцев.

Что именно делали с детьми в этом семействе доподлинно не известно, но воображение рисует страшные картины, так как телесные наказания розгами были тогда в порядке вещей. Для этого достаточно вспомнить сцены наказания в семье Кашириных из повести Максима Горького «Детство».

Опираясь на слова Священного писания: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына», богобоязненные граждане лупцевали своих чад, иногда даже в качестве профилактики. Это значит, что телесное наказание мог получить даже и не провинившийся ребёнок, и это воспринималось как норма. 

Примечательно, что глава семейства, в котором творились истязания, Александр Михайлович Якущенко был гласным Александровск-Грушевской Думы, а его брат Пётр Михайлович Якущенко – числился членом городской управы.

Попустительство «зверского» отношения к своим отпрыскам родным отцом почему-то никого не смутило. Надежду Якущенко приговорили к 8 месяцам тюрьмы с «лишением всех прав и преимуществ».

В данном случае это могли быть: лишение имущества и развод, который при иных обстоятельствах её супругу было бы трудно получить. После окончания процесса все дети остались на попечении старшего брата Петра, который там же, в зале суда обратился к отцу со словами: «Папа, что же я буду делать с детьми?». Отец на это ответил: «У меня детей нет! И они мне не нужны. Есть только один Виссарион». Он хотел взять с собой Виссариона, видимо самого младшего из детей.

Виссарион воспротивился этому, сказал: «Я к тебе не пойду» и стал упрашивать своего брата Петра не отдавать его отцу, боясь, что он снова будет подвергаться новым истязаниям. Самое интересное, на карьеру гласного эта история никак не повлияла, Александр Михайлович Якущенко продолжал заседать в Александровск-Грушевской городской Думе и в следующем 1915 году. 

Тайны грушевских гласных

Не известно, в связи с этой историей или по другой причине, со своего поста ушёл родственник гласного – Пётр Якущенко. Причём сделать он это порывался в течение года, но не получалось из-за того, что его некем было заменить. Вокруг его места развернулась настоящая борьба между претендентами.  

В декабре 1913 года в городской Думе проходили выборы в члены управы вместо выбывающего П.М. Якущенко. Избранными оказались З.И. Твердохлебов – 23 голоса и М.И. Проценко – 22 голоса.

Твердохлебова не утвердило Областное по городским делам присутствие. А Проценко многих не устраивал, потому что боролся, с некоторыми гласными, которые, по его мнению, заседали в Думе «ради собственной выгоды». Чтобы дискредитировать Проценко и лишить права быть членом городской управы его коллеги-недоброжелатели придумали хитроумный план.

Они подговорили некую вдову Дегтярёву отказаться от опекунства Проценко над её малолетними детьми. Выглядело это так, будто Проценко плохо заботиться о её сиротах. Позже, узнав, что она была вовлечена в интригу и использована в таких гнусных целях, несчастная женщина спохватилась и написала повторное прошение с просьбой оставить Проценко в опекунах. Её просьба была удовлетворена, Проценко продолжил опекать её семейство, но в члены управы так и не попал.

По какой-то причине там оказался Твердохлебов, которого ранее не утвердило вышестоящее начальство. 

Убитый сам виноват

Факт выхода гласного Александровск-Грушевской городской Думы сухим из воды не единичный. В том же 1914 году другой гласный – Никита Иванович Горбачёв на пару с сыном Иваном убил своего родственника – Матвея Бондаренко.

Бондаренко приходился гласному отцом невестки. Конфликт между сватами произошёл из-за того, что родители жены «сманивали от свёкра к себе свою дочь с зятем».

Горбачёв не только не раскаивался в содеянном, но и пытался представить дело так, будто убитый сам виноват, портил имущество, а ещё Горбачёв был уверен в своей безнаказанности. Он так и говорил: «За меня все, а за покойника – никто!» Этот народный избранник также продолжил заседать в городской Думе вплоть до 1917 года.

Автор: Александра Зайцева