Обреченные на вечную тьму: как в шахтах эксплуатировали лошадей

Однажды спущенные под землю рудничные лошади проводили всю жизнь в темноте и духоте.

Беспросветная жизнь

До механизации шахт для передвижения вагонеток с углём под землёй использовали лошадок. Они тянули прицеп из нескольких вагонеток, а сопровождал их коногон. Обычно коногонами трудились совсем молодые люди, мальчишки-подростки. Помните песню?

Гудки тревожно загудели,
Народ бежит густой толпой,
А молодого коногона
Несут с разбитой головой...

Из продолжения песни явствует, погиб парень по той причине, что сильно гнал коня. Наверное, вагонетки могли сойти с рельсов и покалечить его, но были нередки случаи, когда коногоны гибли от копыт своих подопечных. Бывало, лошадь убивала жестокого погонщика ударом копыта. Подземные лошадки вообще были довольно умными, например, они умели считать и знали, сколько обычно вагонеток должны прицепить, и, если цепляли больше, то начинали капризничать, отказывались идти. Хотя в темноте трудно было что-либо разглядеть, подземным лошадям это не мешало. У них развивался необыкновенно тонкий слух. Вагонетки они считали по характерным щелчкам, которые происходили при сцеплении. Хитрые коногоны пытались обманывать лошадок, обматывая металл тряпками, чтобы приглушить лязгающий звук, но четвероногих тружеников трудно было провести.

То, что шахтёрские лошадки обладали интеллектом, говорит и тот факт, что они точно знали, когда заканчивается смена, и не желали работать сверх нормы. Даже если никто не собирался сопровождать животное в конюшню, оно само безошибочно находило дорогу к своему месту в подземном стойле и убегало туда в кромешной тьме.

Они кусались и плакали

Несмотря на то, что трудились лошади в очень тяжёлых условиях (в шахте было не только темно, но и душно), выглядели они лучше своих сородичей на поверхности. Дело в том, что кормили и ухаживали за ними очень хорошо. И дело тут не только в гуманизме и жалости. Спустить лошадь под землю было непростым и хлопотным делом. Для этого лошадь вначале укладывали на специальную деревянную платформу – дно клетки, затем спутывали ноги, подтягивали их ремнями к животу, чтобы животное занимало меньше места. После платформу накрывали клеткою и свинчивали болтами. У шахтного ствола клетку ставили вертикально и грузили в клеть. Это было большим стрессом для несчастных животных. Они жалобно кричали, а иногда вели себя агрессивно, могли укусить. В книге Владимира Черкасова «Корни твои» описан спуск молодой лошадки – красавицы Лизки, которая вырвала кусок мяса из плеча подрядчика: «На шахтном дворе лизкину тюрьму выволокли из клети, развинтили осторожно, чтоб ещё кого не укусила, распутали кобылицу, попытались приподнять, поставить. Ноги её подкосились, она упала, вытянув по земле голову на длинной шее, будто умирать собралась. При скупом свете шахтёрских ламп было видно, как тяжело дышит лошадь и из глаз её градом катятся огромные слёзы». 

Только раз в году

В шахте было не только темно и страшно, но и опасно. В 1893 году в подземных выработках рудника углепромышленника Кошкина вспыхнул пожар. Человеческих жертв не было, потому что горняки вышли через соседнюю шахту Маркова, но для того, чтобы потушить огонь, шахту затопили. При этом погибло 12 лошадей, работавших под землёй.

В начале ХХ века стали говорить о необходимости гуманного отношения к животным. В связи с этим подземных тружениц хотя и редко, но всё же выпускали порезвиться на солнышке. Делали это на Пасху, когда в шахте почти никто не работал. Раньше всех так стали поступать на руднике РОПИТ. Несчастные животные первые часы ничего не видели, так как буквально слепли от непривычно яркого солнечного света. Но потом привыкали и наслаждались несколько дней свежим воздухом и зелёной травой. Страшно представить, что чувствовала лошадь, которую опять стреноживали и толкали в клетку, чтобы снова упечь в темницу.

Моду на гуманное отношение к животным в Александровске-Грушевском завёл полицмейстер Михаил Феличкин. Осенью 1914 года Феличкин призвал горожан вступать в Общество покровительства животным. Первыми грушевскими членами этого общества стали известные люди Александровска-Грушевского и сам полицмейстер. На жизни шахтёрских лошадей это отразилось мало, но для лошадок, которых эксплуатировали извозчики и были на виду, общество сделало немало полезного. Но это уже другая история.

Автор: Александра Зайцева.